Кагановичу была назначена обычная гражданская пенсия в сто двадцать рублей в месяц. Это немного, но бывший "сталинский нарком" накопил достаточно средств для вполне обеспеченной жизни. Тем не менее Каганович позвонил однажды директору Института марксизма-ленинизма П. Н. Поспелову и, пожаловавшись на маленькую пенсию, попросил бесплатно присылать ему издаваемый институтом журнал "Вопросы истории КПСС". Партийные журналы стоят у нас недорого, а цена того журнала, о котором говорил Каганович, была всего сорок копеек. Ясно, что Каганович просто хотел обратить на себя внимание.

Когда был снят со своих постов Хрущев, Каганович направил в ЦК КПСС заявление с просьбой восстановить его в партии. Но Президиум ЦК отказал ему в пересмотре ранее принятого решения.

Каганович записался читателем в Историческую библиотеку. При заполнении анкеты его спросили об образовании. "Пишите, высше", - сказал Каганович. Иногда Каганович приходил для работы и в Ленинскую библиотеку. Он, как и Молотов, стал писать мемуары. Это было заметно уже по тем книгам и журналам, которые он подбирал с помощью библиографов: о событиях в Саратове и Гомеле в 1917 году, о туркестанских делах 1920 - 1922 годов, об организационнопартийной работе в 20-е годы, об истории Московской партийной организации.

Каганович часто работал и в газетном зале Ленинской библиотеки. Мимо него в эти дни проходило множество посетителей, некоторые просто из любопытства, но он не обращал на них особого внимания.

Однажды у стойки при сдаче книг в профессорском зале Ленинской библиотеки из-за отсутствия библиотекарши образовалась маленькая очередь. Каганович подошел и встал первым. Ему спокойно заметили, что есть небольшая, но очередь. "Я - Каганович", - заявил неожиданно Лазарь Моисеевич, обиженный невниманием к своей персоне. Однако из очереди вышел ученый и встал перед Кагановичем, громко сказав при этом: "А я Рабинович". Это был очень известный физик по проблемам плазмы М. С. Рабинович.

Каганович ежегодно приобретал путевки в обычные дома отдыха. Он не избегал общения с другими отдыхающими, и пожилые люди охотно проводили время в его обществе. Кагановичу пригодились навыки агитатора да старый жиз.ненный опыт рабочего-обувщика. Но в этих беседах он не касался темы сталинских репрессий и своего участия в них. Он также очень любил кататься по Москве-реке на речном трамвае. Когда повысили стоимость билетов, Лазарь Моисеевич был крайне недоволен. Он ворчал: "При мне этого не было..." Когда-то он отвечал и за работу московского транспорта.

Конечно, у Кагановича было немало неприятных для него встреч. Однажды его заметили на улице потомки партийных работников, погибших на Украине в годы сталинских репрессий, уже немолодые люди. Некоторые из них и сами провели немало лет в лагерях. Среди них был, например, сын Чубаря. Они окружили Кагановича и стали ругать его, называя палачом и негодяем. Лазарь сильно испугался. Он начал громко кричать: "Караул! Убивают! Милиция!" И милиция появилась. Всех участников этого инцидента задержали и препроводили в ближайшее отделение милиции. Дело кончилось лишь выявлением личности задержанных, которых после этого сразу же отпустили.

В начале 70-х годов знаменитая актриса Алиса Коонен, которой было уже за восемьдесят, пришла на Новодевичье кладбище к могиле своего мужа А. Я. Таирова. Таиров был основателем и неизменным руководителем Камерного театра. Еще в 1929 году Сталин назвал в одном из писем драматургу В. Н. Билль-Белоцерковскому театр Таирова "действительно буржуазным Камерным театром". Тогда это не имело для театра существенного значения. Но в 1949 году в Сочинениях Сталина указанное письмо было опубликовано, и популярный в Москве Камерный театр, обвиненный в формализме, был закрыт. Вскоре Таиров умер. И вот теперь к Алисе Коонен подошел старик и стал выражать ей свое восхищение. Он действительно помнил многие ее роли: Эммы Бовари, Комиссара, Катерины из "Грозы" Островского. "Простите, с кем я имею дело?" - спросила актриса. "Я Лазарь Моисеевич Каганович, - ответил старик. - Скажите, Алиса Георгиевна, - спросил Каганович, - после того, что случилось с Таировым и с вами, ваши друзья не отвернулись от вас?" "Нет, почему же, - ответила актриса, - когда закрыли наш театр, я уже не могла встречать своих поклонников у подъезда театра после спектаклей. Но у нас много друзей и родных, и они всегда были с нами". "Да, в вашем мире все это происходит иначе, чем в нашем", - заметил Каганович. Сухо простившись с собеседником, Алиса Коонен ушла. Своим знакомым она позднее говорила: "Мне стал выражать свое восхищение Каганович, одно слово которого в 49-м году могло спасти наш театр".

Каганович отличался всегда крепким здоровьем, и ему почти не приходилось лечиться. Но сказывался возраст. В 1980 году ему была назначена обычная для стариков операция. Его положили в урологическую больницу на Басманной улице в палату, где стояло еще двадцать коек. Со всех этажей приходили десятки больных, чтобы посмотреть на бывшего "вождя". В подобного рода клиниках обычно лежат пожилые люди, и потому они хорошо помнили Кагановича. Главный врач больницы вынужден был положить Кагановича в свой кабинет и завесить стеклянную дверь занавеской. Даже персонал больницы разделился на два лагеря. Вечером старые нянечки бранились. "Опять ты положила ему четыре куска сахара, - выговаривала одна из них другой. - Хватит ему, старому хрычу, двух кусков. Клади, как всем".

Дочь Кагановича, преодолев робость, обратилась в ЦК с просьбой "облегчить" участь отца. Неожиданно ей позвонили из аппарата ЦК и сообщили, что ее отцу разрешено отныне лечение в Кремлевской больнице и возвращен "кремлевский паек", а также увеличена пенсия. Каганович был счастлив, когда дочь передала ему эту новость, но пробурчал: "Лучше бы красную книжку (то есть партийный билет. - Р.М.) вернули".

Скучая от одиночества, Каганович часто выходил в большой двор своего дома. В компании стариков он увлекся игрой в домино и скоро стал признанным чемпионом своего квартала. Игра в домино обычно кончалась с наступлением темноты. Но, пользуясь какими-то старыми связями, Каганович с помощью местных властей построил во дворе беседку и провел в нее свет. Теперь пенсионеры с Фрунзенской набережной могут играть в домино до глубокой ночи.